Нахмурившись, древний странник прошёл в дом, чуть не провалившись сквозь прогнившие доски крыльца. Дверей не было, на притолоке висела грязная дерюга, закрывавшая вход. За кособоким столом полулежала старуха, опустив голову на грязный кулак, перед ней стояла глиняная кружка с мутной жидкостью, поодаль другая – пустая. Старуха подняла голову, увидела незнакомого человека, долго пялилась на него бессмысленным пьяным взором, потом вдруг озаботилась: - Чего это ты в дом прокрался? Сейчас хозяин нагрянет, выкинет тебя! Воровать припёрся, драная кикимора? - Молчи, старая мочалка, - отмахнулся Коттин. Потом оглядел голые стены, пустую клеть для кур, поломанную печь, спросил, - И давно у вас так? - Как так? - залебезила старуха, узрев начальственную фигуру, и неожиданно залилась пьяным смехом. - Мы прекрасно живём, всей дерёвней брагу пьём. Садись, милок, сейчас я тебе налью, сейчас… Ругаясь, старая ведьма полезла под стол, достала кувшин, налила пойло в кружку. Видя, что мужчина не торопится хватать сосуд, обиделась: - Ишь, ты, какой нашёлся. Брезгует простым народом. Не господа тут живут, драная кикимора. Вино-то есть только у господина Фавна, в волшебной бочке. А мы, простой народ… Внезапно её мутные глазки зажглись, она осмотрела древнего странника с головы до ног: - Милок, прости старую лоханку. Пойдём-ка, покажу, что у меня есть, - старуха, сладострастно улыбаясь, похлопала себя по животу. Она схватила белобрысого за руку, потянула в чулан. Коттина охватила смесь брезгливости и любопытства. В чулане сидела девочка лет четырнадцати, на её голое тело был накинут мешок. Грязные волосы секлись и лезли в глаза - на удивление синие, беззащитные. Губы ярко алели на бледном лице девочки. - Милок, вот, погляди, какая красавица, - зашептала старуха на ухо Коттину, воняя застарелым перегаром. - У такого молодца, как ты, наверняка припрятана пара серебряных ногат… Девка чистая, девочка-ярочка. Эй, встань! - гнусно захихикала ведьма, распахивая мешок. Та испуганно прижала руку к маленькой, уже сформировавшейся груди, с розовым нежным сосочком, другой рукой натянула мешок на колени, прикрывая девичий стыд.
